Испанская Реконкиста
Середина – вторая половина XI в. ознаменовались в истории христианских королевств Пиренейского полуострова крупными военными операциями против мусульманских эмиров, позволившими христианским правителям подчинить своей власти значительные земельные пространства между реками Дуэро (на севере) и Тахо (за горами Гредос и Гвадаррама). Это был прямой ответ на арабское завоевание Пиренейского полуострова в прошлом. При Альфонсо VI (1072 – 1109) с отвоеванием Толедо, при помощи альмаговаров и военно-монашеских орденов, весь северный и большая часть южного сектора Эстремадуры переходят под контроль кастильцев вместе с такими важными крепостями, как Авила, Сеговия, Аревало, Олмедо, Мадрид, Гвадалахара, Талавера.
Параллельно с этим окончательно оформляется и приобретает черты привилегированного сословия высшая военная знать – ricos hombres. Сам термин «рикос омбрес» впервые встречается в «Песне о Сиде». Источники же XI в. именуют представителей знати магнатами (magnates). Они занимали высшие должности при дворе, входили в королевскую курию, получали в управление отдельные территории и иммунитетные права. Во второй половине XI в. в значительной степени возрастает независимость знати, что создавало королевской власти немалые проблемы. Отдельные представители высшей знати самостоятельно осуществляли завоевания и не зависели от короны. Вассалы короны в свою очередь сохраняли за собой право перехода на территорию других государей. Король мог, однако, в исключительных случаях изгнать из своих владений вассала-дворянина и конфисковать его имущество. Помимо этого, непрерывно продолжаются частные войны и усобицы между самими магнатами. Вместе с тем происходит обновление и расширение социальной базы дворянства благодаря появлению сословия рыцарей – кабальерос.
Сид Кампеадор — герой испанских эпосов
Одним из таких рыцарей, ставшим впоследствии национальным героем и символом Реконкисты, был Родриго Диас де Вивар, более известный как Сид Кампеадор. Начав службу короне еще при Санчо II (1065 – 1072), Сид Кампеадор особенно отличился в правление Альфонсо VI, разгромив в 1079 г. при Кабре отряд гранадского эмира. Это сражение нельзя поставить по масштабу в один ряд с наиболее грандиозными битвами Реконкисты, однако применительно к дальнейшему ходу событий и рассматриваемому вопросу оно имеет известное значение. Поэтому о нем стоит сказать подробнее.
Главными эмиратами – данниками Леоно-Кастильского королевства – в рассматриваемый период являлись Толедо и Севилья. Каждый год для сбора дани в тайфу (мелкий независимый эмират) направлялось посольство. В 1079 г. именно Сид Кампеадор был послан королем Альфонсо в качестве такого посланника в Севилью. Правивший в Севилье эмир аль-Мутамид вел в это время войну против эмира Гранады. Мусульманские правители активно воевали друг с другом. При этом в борьбе с единоверцами они часто прибегали к военной помощи христиан в качестве союзников или наемников.
Вот и на этот раз эмир Гранады Абдаллах, воспользовавшись помощью отряда кастильского графа Гарсии Ордоньеса, выступил против аль-Мутамида. Обстоятельства присутствия графа Гарсии Ордоньеса в стане гранадского эмира на первый взгляд достаточно туманны. До присвоения ему графского титула Ордоньес имел звание альфереса – королевского знаменосца. Помимо этого Гарсия был женат на кузине Альфонсо VI и являлся одним из его последовательных сторонников. Что же тогда привело его в лагерь злейшего врага вассала кастильской короны? На этот вопрос однозначно ответить нельзя, но возможно предположить, что миссия графа Ордоньеса заключалась в стремлении Альфонсо VI столкнуть двух влиятельных эмиров и поумерить территориальные притязания своего севильского вассала, захватившего незадолго до этого Кордову и Мурсию. Логично предположить, что в русле данной политики должен был действовать и Сид Кампеадор, однако он повел себя достаточно прямолинейно, став на сторону вассала короны аль-Мутамида. Это предопределило исход сражения в пользу последнего. Характеризуя дипломатические способности Сида Кампеадора, испанский исследователь Мингес заключил, что тот действовал столь же изящно, «как и слон в посудной лавке», проявив «чудовищную политическую наивность».
Касаясь итогов сражения, «История Родриго», послужившая в описании данного эпизода источником практически всех хроник, повествует: «Захвачены же были в той битве граф Гарсия Ордоньес, и Лопе Санчес, и Диего Перес, и множество других рыцарей. …Одержав победу, Сид Кампеадор продержал их в плену три дня; наконец, отнял у них палатки и все имущество, и так позволил им полностью освободиться». Согласно легенде, а именно эпосу «Песнь о моем Сиде», Родриго не довольствовался только лишь выкупом, а постарался ко всему прочему унизить Гарсию Ордоньеса публично, выдрав из его бороды клок волос.
Такой поступок являлся тяжелейшим оскорблением, которое городские фуэрос признавали основанием для пожизненной вражды. Так, фуэро Миранды, дарованное жителям этого городка не кем-нибудь, а самим Гарсией Ордоньесом, предусматривает даже за прикосновение к бороде женатого человека выплату половины виры за убийство и прогон правонарушителя палками из одного конца города в другой. Борода была знаком достоинства, символом свободы и почестей. «Деяния графов Барселонских» открываются рассказом о том, как первый граф убил человека, дернувшего его за бороду. Борода олицетворяла также силу и энергию – как физическую, так и моральную. Сюжет с ветхозаветным Самсоном представляет собой классический пример отношения к волосам как к источнику силы. Еще Августин писал что «бородой отмечен мужчина сильный; наличие бороды подразумевает человека молодого, энергичного, активного, быстрого. Когда мы имеем в виду таких людей, мы говорим, что это бородатые». В своем комментарии к книге Ездры Беда пишет, что «борода как мета мужественности и зрелости, воспринимается обычно и как знак достоинства». Напротив, бритье означало отречение от силы и независимости и, как и в традиционных обществах, подразумевало подчинение, послушание, а также сексуальное отречение. Впрочем, данные эпоса не подтверждаются другими источниками, но и самого факта пленения, утраты оружия и имущества с последовавшей за тем выплатой выкупа было вполне достаточно.
По возвращении ко двору кастильского короля «многие – и близкие, и посторонние – из зависти, обвинили его [Сида] перед королем в ложных и неискренних делах». Все же собранная в результате сражения при Кабре дань отвела тогда от Сида Кампеадора угрозу королевской опалы. Однако два года спустя Сид Кампеадор совершил несанкционированный набег на мавританскую территорию, поставив под угрозу хрупкое равновесие на границе с Толедо. Сид Кампеадор был обвинен в самоуправстве, присвоении королевской доли в военной добыче и изгнан из королевских владений. Доподлинно неизвестно, так ли это на самом деле, однако, согласно все той же «Песне о моем Сиде», к изгнанию Родриго причастен был Гарсия Ордоньес. Последний, по мнению исследователя Бернарда Рейли, именно после вышеуказанного события получил в держание провинцию Риоху и титул графа Нахеры, являвшейся центром данной провинции. Если пожалование Риохи Гарсии Ордоньесу действительно имело место после столкновения при Кабре, то оно лишь подтверждает, что Гарсия действовал при дворе гранадского эмира как доверенное лицо короля.
Переход на сторону эмира Сарагосы
Оказавшись в изгнании, Сид Кампеадор переходит на службу к эмиру Сарагосы аль-Муктадиру. На новом для себя поприще он осуществлял военные операции против различных мусульманских правителей. В 1082 г. ему удалось разбить объединенное войско эмира Валенсии и его христианских союзников – арагонского короля Санчо Рамиреса и графа Барселонского Рамона Беренгера II, после чего слава о нем распространилась по всей мусульманской Испании. Само имя «Сид» происходит от арабского сейид, что значит «господин». Между тем Альфонсо VI, добившись ослабления мусульманских эмиров, перешел от дипломатии к активной завоевательной деятельности, результатом чего явилось взятие Толедо в 1085 г. Толедского эмира аль-Кадира Альфонсо VI посадил в Валенсию, однако после поражения последнего год спустя в битве при Салаке позиции аль-Кадира в Валенсии, и без того непрочные, сильно пошатнулись. Аль-Кадир вынужден был заключить союз с эмиром Сарагосы, который отрядил ему в помощь войска под командованием Сида Кампеадора. И хотя Сид Кампеадор состоял на службе у эмира Сарагосы, он проводил самостоятельную политику, результатом которой явился договор между Родриго и аль-Кадиром, по которому последний обязался выплачивать Сиду ежемесячную дань и разместить его войска в Валенсии. Фактически именно Сид Кампеадор стал правителем Валенсии, а не аль-Кадир – вассал короля Альфонсо VI. Данное обстоятельство не устраивало кастильского короля, и летом 1092 г. он организовал военную кампанию против Валенсии.
Данная кампания явила собой внушительную военную демонстрацию. Союзниками Альфонсо VI выступили генуэзцы и пизанцы, блокировавшие Валенсию с моря. Одновременно арагонские войска приступили к осаде Тортосы. Хроники XIII в. сообщают, что Альфонсо потребовал от жителей Валенсии выплачивать ему ту дань, которую те уже в течение пяти лет платили Сиду Кампеадору. Но едва король с многочисленной армией приступил к осаде Валенсии, как ему пришлось спешить обратно. Как сообщает мусульманский хронист, уже следующим утром он снялся с лагеря. Причиной столь поспешного завершения, казалось бы, многообещающего предприятия явилось вторжение войска Сида Кампеадора и отрядов эмиров Сарагосы и Лериды в пределы владений Альфонсо VI.
Но если Сид Кампеадор стремился только лишь отвести удар от Валенсии, то к чему тогда были такие зверства, впечатлившие даже его биографа, который в описании данного события был явно не на стороне своего героя? И почему мишенью контрнаступления была выбрана именно Риоха? Вряд ли этот выбор был обусловлен только лишь географическими причинами. На это указывает автор «Истории Родриго», отмечая, что Сид Кампеадор решил опустошить и «почти уничтожить» Риоху из-за «враждебности графа [Гарсии Ордоньеса] и из-за его бесчестного поступка». О каком именно бесчестном поступке идет речь биограф Родриго не поясняет. К давнему обвинению в причастности Гарсии к изгнанию Сида могло добавиться новое обвинение в стремлении сокрушить власть Сида в Леванте, так как еще два года назад Альфонсо VI и Рамон Беренгер II встретились близ Орона, находившегося в провинции Риоха (т.е., в пределах владений графа Гарсии), дабы обсудить возможность создания военного альянса против Сида Кампеадора.
Узнав о разорении своих земель, Ордоньес направил гонцов в Альфаро с требованием, чтобы Сид Кампеадор подождал здесь семь дней, пока он с родичами не приедет и не даст ему бой. Сид Кампеадор ответил согласием и стал ждать в условленном месте. Поэтому граф Гарсия созвал «всех своих родичей» и главных своих сторонников, чтобы сохранить честь рода. Как отмечал Жак Ле Гофф, в средние века индивид принадлежал прежде всего семье. Под руководством своего главы семья подавляла индивида, определяя «и собственность, и ответственность, и коллективные действия». Линьяж представлял собой кровную общность, состоявшую из родичей и «друзей по плоти», как именовали свойственников, и соответствовал агнатическому роду, цель и основа которого – сохранение общего имущества-патримония. Специфика его феодальной разновидности заключалась в том, что для членов линьяжа «военные функции и отношения личной верности были столь же важны, как и экономическая роль семьи».
Когда граф собрал «немалое» войско и подошел к Альберите, то, будто бы «очень оробев и боясь идти дальше и вступать в бой с Родриго, он без задержки, устрашенный, отступил в свою землю со своим войском». Сид Кампеадор, «неподвижный как скала», ждал истечения срока, когда на седьмой день ему сообщили, что Гарсия со своими людьми разошлись по домам, оставив Альберите пустым и безлюдным. После чего Сид Кампеадор сам оставил Альфаро и укрылся в Сарагосе. Король же из-под Валенсии ушел в Кастилию, не удалась и осада Тортосы (город падет только в 1148 г.).
Так излагает события автор «Истории Родриго». Но биография Сида в конкретном случае вряд ли является надежным источником – слишком уж ее автор сгущал краски, чтобы унизить графа и возвысить своего героя. Известно, что 1 мая 1092 г. Альфонсо находился в монастыре Сан-Сальвадор-де-Онья в верховьях реки Эбро, откуда даровал грамоту монастырю Санта Мария де Вальванера. Не углубляясь в содержание данного документа, аутентичность которого опровергается рядом исследователей, стоит подчеркнуть, что в списке лиц, подтвердивших грамоту, значится и граф Гарсия Ордоньес. По всей вероятности, он участвовал в марше на Валенсию. Вероятнее всего, войска Альфонсо VI, включая и дружину Ордоньеса, спустились вниз по Эбро до Логроньо, а оттуда уже прошли к Валенсии сквозь земли эмира Сарагосы аль-Мустаина. Такой маршрут представляется наиболее вероятным. Очевидно, однако, что возвращаться в Риоху пришлось иным, менее выгодным путем, поскольку, как уже отмечалось, Сид состоял на службе у эмира, который даже предоставил ему военную помощь. В этой связи представляется сомнительной возможность Гарсии и его сторонников собрать и привести к намеченному сроку в Альфаро маломальски значительное войско, как это приписывает ему биограф Сида Кампеадора
Необходимо отметить и еще одно обстоятельство. В фуэро Логроньо, дарованном в 1095 году, вставлена уточняющая формула датировки: «Я, король Альфонсо, подтвердил эту хартию, когда пришел к графу Гарсии на помощь лично… в Альберите». На основании этого Мартинес Диас заключил, что фуэро было пожаловано как раз в 1092 г., когда Сид атаковал Альберите во время своего вторжения в Риоху. В свою очередь, Андрес Гамбра отмечал отсутствие каких-либо упоминаний в источниках о вступлении королевских сил в Риоху, а также то обстоятельство, что значащийся среди свидетелей майордом Сити (Сид) Гонсалес не занимал в то время эту должность. Вместе с тем Гамбра признавал, что источники о Сиде могли обойти вниманием обстоятельства королевского вмешательства, а Сити Гонсалес скорее всего был «младшим майордомом», что позволяет в таком случае отнести фуэро Логроньо к 1092 г. Данное уточнение проливает свет не только на датировку фуэро Логроньо, но и на события 1092 г. в Риохе. Скорее всего Родриго Диас, прослышав о приближении королевского войска, благополучно покинул Риоху. Альфонсо же, не застав Сида, смог лично убедиться в масштабах разорения, которые, судя по всему, были вполне сопоставимы с масштабами бедствий, причиняемых вторжениями мусульман.
Несомненно, что события, рассмотренные выше, были лишь эпизодом в беспрестанной чехарде междоусобиц знатных родов, значительно ослаблявшей мощь христианских королевств Пиренейского полуострова в целом и Леоно-Кастильского королевства в частности. С другой стороны, значение для королевской власти могущественных аристократических родов трудно переоценить. Показателен в этой связи пример все той же провинции Риоха. Как известно, 29 мая 1108 г. войско альморавидов в битве при Уклесе разбило кастильцев во главе с наследником престола инфантом Санчо. В числе погибших, помимо самого наследника, оказался и граф Риохи Гарсия Ордоньес «и шесть прочих графов с ним». Смерть Гарсии Ордоньеса, основные земельные держания которого находились в долине Эбро, лишила королевскую власть своей главной опоры в этой провинции. Напротив, правители Сарагосской тайфы и королевства Арагон получили возможность активного вмешательства в дела своего соседа. Устойчивость ситуации на восточной границе Кастилии гарантировали и другие магнаты, исчезнувшие в это время – Альваро Диас, братья Лопе и Диего Санчес, державшие область близ Аро в северной части Риохи. Это, несомненно, еще более способствовало нестабильности в регионе (Риоха была фактически захвачена Арагоном) и осложнило ситуацию первых лет правления королевы Урраки (1109 – 1126), едва не приведя Кастилию к политическому коллапсу.
За Реконкисту и двор стреляю в упор!
Я думал он только в Rise Of Nations есть