Выборы в Древнем Риме 184 г. до н.э., несомненно, являются одним из самых ярких событий политической истории первой половины II в. до н.э.
Свои кандидатуры выставили патриции Луций Валерий Флакк, Публий Корнелий Сципион Назика, Луций Корнелий Сципион Азиатский, Гней Манлий Вольсон, Луций Фурий Пурпуреон и плебеи Марк Порций Катон, Марк Фульвий Нобилиор, Тиберий Семпроний Лонг, Марк Семпроний Тудитан. Как отмечает Ливий, борьба за цензуру была ожесточенной, на что указывает прежде всего число соискателей – девять человек. Среди кандидатов присутствовало четыре триумфатора (Марк Порций Катон, Луций Сципион Азиатский, Марк Фульвий Нобилиор, Гней Манлий Вольсон), а трое уже участвовали в выборах 189 г. до н.э. (Луций Валерий Флакк, Марк Порций Катон, Публий Сципион Назика). Определенные шансы на успех были у всех соискателей, имевших громкие военные победы либо знатное происхождение.
Вместе с тем, как пишет Ливий, всех кандидатов из самых знатных патрицианских и плебейских родов значительно опережал Марк Порций Катон. Несмотря на то, что его соперники были людьми с более «свежей» военной славой (со времени консулата Катона и его испанского триумфа прошло 10 лет), он имел явное преимущество благодаря своему участию в судебных процессах 187 и 184 гг. до н.э. Большая часть кандидатов (Луций Корнелий Сципион, Публий Корнелий Сципион Назика, Гней Манлий Вольсон, Луций Фурий Пурпуреон) также в той или иной степени принимала участие в тех событиях. Кроме того, следует учесть, что со Сципионом Африканским, прямо или косвенно, были связаны четверо кандидатов: его брат Луций, двоюродный брат Публий Назика, Гней Манлий Вольсон, принадлежавший к его окружению, и Тиберий Семпроний Лонг, коллега Публия по консулату 194 г. до н.э. Это позволяет предположить, что цензура 184 г. до н.э. должна была стать завершающим этапом борьбы против группы Сципиона Африканского, что и объясняет ожесточенный характер предвыборной кампании. В связи с этим весьма правдоподобными выглядят сведения античных авторов о том, что соперники Катона вступили в сговор, образовав союз, своего рода предвыборную коалицию (coitio), направленный против него.
Мотивы образования коалиции против Катона
В традиции отчетливо выделяются два мотива образования такой коалиции. На первый указывает Ливий, который пишет, что соперники Катона опасались суровости его цензуры, которая задела бы интересы многих лиц. Плутарх сообщает, что избрания Катона цензором боялись те, «кто был повинен в грязных поступках и в отступлении от отеческих нравов». Источники ясно указывают на политические цели создания этого предвыборного союза, поскольку сложившаяся ситуация заставила объединиться людей, так или иначе участвовавших в судебных процессах 80-х гг. II в. до н.э. Последствия избрания Катона цензором должны были хорошо осознаваться лицами, замешанными в этих процессах. Вместе с тем Катон представлял угрозу и для кандидатов, не фигурировавших в деле Сципионов. Еще в 187 г. до н.э. он выступил с речью против Марка Фульвия Нобилиора, вместе с которым, видимо, служил в Греции. Сохранившийся фрагмент речи указывает, что Катон вместе с Марком Эмилием Лепидом и плебейским трибуном Марком Абурием пытался сорвать триумф Нобилиора. В 199 г. до н.э. Катон был легатом Тиберия Семпрония Лонга, против которого он уже во время предвыборной кампании выступил с речью. То, что Катон был хорошо осведомлен о различных аспектах деятельности обоих полководцев, также должно было подтолкнуть их к объединению против него. Таким образом, поскольку пара Катон – Флакк была очевидной, практически все кандидаты имели свои причины для объединения в коалицию с целью не допустить победы Марка Порция на выборах.
Традиция, однако, указывает и на другую причину образования «антикатоновского» предвыборного союза. Как отмечает Ливий, кандидатура Катона подверглась ожесточенным нападкам со стороны знати, не желавшей видеть цензором «нового человека». Плутарх также сообщает о том, что избранию Катона воспротивились почти все знатные и влиятельные сенаторы. Катон дважды участвовал в выборах цензоров, причем оба раза возникал мотив его «новизны». Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Катон, стремительно поднимавшийся по лестнице должностей, начал испытывать трудности только при попытке соискания цензуры. Это явно указывает на то, что политические силы, обеспечившие его успех на выборах 199 – 195 гг. до н.э., не оказали ему той же поддержки в 189 и 184 гг. до н.э. Видимо, в глазах его знатных покровителей Катон достиг «потолка» своего служебного роста в 195 г. до н.э., став консулом. В этой связи можно предположить, что если объективные условия конца III – начала II в. до н.э. способствовали появлению достаточно большого числа «новых» консулов, то цензура попрежнему рассматривалась как исключительно аристократическая магистратура, в том числе той частью римского нобилитета, на которую опирался Катон. Тем не менее успех Катона показывает, что к 184 г. до н.э. он фактически становится самостоятельной политической силой, активно влиявшей на развитие событий внутри Рима.
Тактика ведения агитации Катона
В сложившейся перед выборами ситуации Катон избрал наиболее выгодную для себя тактику ведения агитации. Использовав недавние события, связанные с ниспровержением одного из самых влиятельных, родовитых и богатых римских политиков Публия Корнелия Сципиона Африканского, Катон сознательно делает акцент на своей роли в судебных процессах. Ливий пишет: «Марк Порций, не скрывая своих намерений, громогласно обвинял своих противников в том, что они боятся независимой и строгой цензуры, и призывал избирателей отдать голоса ему и Луцию Валерию Флакку, говоря, что только с таким коллегой он сможет успешно искоренить теперешние пороки и вернуть старинную чистоту нравов бороться за чистоту нравов». Плутарх сообщает, что «Катон, не обнаруживая ни малейшей уступчивости, но, открыто с ораторской трибуны обличая погрязших в пороке, кричал, что Городу потребно великое очищение, и настоятельно убеждал римлян, если они в здравом уме, выбрать врача не самого осторожного, но самого решительного, то есть его самого, а из патрициев – Валерия Флакка. Лишь при его помощи он надеялся не на шутку расправиться с изнеженностью и роскошью, отсекая этим гидрам голову и прижигая раны огнем». При внешнем сходстве обоих сообщений следует отметить, что у Ливия в основе выступлений Катона лежат обвинения в адрес конкретных политических противников, и именно в этом контексте, видимо, следует понимать его призыв к борьбе за чистоту нравов. У Плутарха на первый план выходит борьба Катона с пороками вообще и с роскошью в частности, в которых погрязла вся римская община.
Однако античная традиция не возникает на пустом месте. Политический подтекст идеи об упадке нравов в Риме вряд ли был единственным, да и не мог быть адекватно воспринят всем населением римской общины. Куда органичнее эта идея выглядит в религиозной оболочке. Всего за несколько лет до цензорства Катона в Риме было проведено расследование дела о Вакханалиях. Найденный в Бруттии текст сенатконсульта 186 г. до н.э. подтверждает сообщения античных авторов. В контексте судебного преследования поклонников Вакха призыв к очищению «погрязнувшего» в скверне Рима выглядит вполне естественно. Дело о Вакханалиях показало начавшийся процесс распространения в Италии религиозных идей и представлений восточно-средиземноморского происхождения. Спустя всего несколько лет после цензуры Катона были сожжены якобы обнаруженные книги Нумы Помпилия, излагавшие пифагорейское учение. Согласно расчетам Эратосфена, Троя была разрушена в 1183 г. до н.э., следовательно, так называемым «годом предназначения», заканчивавшим тысячелетний временной цикл (и соответственно время жизни очередной цивилизации), являлся 183 г. до н.э. Покровителем десятого столетия священного цикла считался Аполлон. Это заставляет обратить внимание на Восток, где в 80-е гг. II в. до н.э. находился самый серьезный враг Рима Антиох Великий, правнук Селевка, считавшегося любимцем Аполлона. На службе у Антиоха находились заклятые враги Рима, едва не ставшие для него роковыми – Ганнибал, победитель римлян в битве при Каннах, и галаты, потомки галлов, осадивших Капитолий. Кроме того, на стороне Антиоха были этолийцы, которые могли претендовать на родство с ахейцами, уничтожившими Трою. Очевиден интерес, проявляемый современниками Катона к культу Аполлона. В 215 г. до н.э. в Дельфы было отправлено римское посольство во главе с Фабием Пиктором для принесения даров Аполлону и другим богам. В 207 г. до н.э. после победы над Гасдрубалом в Дельфы были посланы золотые венки и серебряная статуя. Не меньшим был интерес, особенно в среде знати и близкой к ней тонкой прослойке формирующейся римской интеллигенции, к троянскому циклу в целом и преданиям об Энее в частности. Не случайно в традиции сохранился рассказ о посещении Сципионом Старшим Илиона – Трои. Сам Катон был первым римским историком, отказавшимся от заимствованной из эллинистической историографии традиции датировки исторических событий по олимпиадам. При вычислении года основания Рима он использует в качестве отправной точки окончание Троянской войны. Помимо прочего это указывает на то, что ему не были чужды различные способы хронологических расчетов и выкладок, использовавшиеся грекоязычными историками. Думается, это не вступает в противоречие с представлением о живучести национальной религии и известном консерватизме римлян, усвоение которыми греческой культуры затянулось до конца Поздней Республики. С ростом городского населения, все более отрывавшегося от природы, земледельческих циклов, мира сельской общины, накапливались различия в религии городского и сельского плебса. В городской среде интенсивнее шел процесс усвоения чужой культурной (в том числе и религиозной) традиции, всплеск интереса к которой стимулировался военными и иными потрясениями. Не стоит игнорировать и такой фактор, как наличие в Риме значительного числа носителей, «чужой мудрости» – рабов, военнопленных, заложников, торговцев и др. Все это заставляет присмотреться к идеео религиозной подоплеке выборов 184 г. до н.э. При наличии подобных настроений среди городского населения Катон, безусловно, мог умело их использовать, подбросив вызвавшую бурную общественную реакцию идею великого очищения римской общины.
Точно выбрав наиболее выгодную для себя тактику ведения предвыборной борьбы, Катон одновременно заставил своих оппонентов занять противоположную позицию, явно не сулившую им большого успеха. Как отмечает Плутарх, его соперники «заискивали перед народом и прельщали его “добрыми” надеждами на кротость и снисходительность своей власти, полагая, что именно таких обещаний ждет от них народ». При этом определенный расчет, видимо, делался на опыт «снисходительных» цензур в период 199 – 189 гг. до н.э. Однако ставка на политическую линию, связанную прежде всего со Сципионом Африканским, была заведомо проигрышной, учитывая изменение настроений в римском обществе после судебных процессов 187 – 184 гг. до н.э. В результате Катон и его давний соратник Луций Валерий одержали убедительную победу на выборах цензоров.
