«Газетная война» между прессой Германии и России начала 1914 года

В феврале-марте 1914 г. в прессе Германии и России вспыхнула острая полемика, к которой подключилась значительная часть европейской печати. Она достигла такого накала, что была названа «газетной войной». Это свидетельствовало о приближении настоящей войны между противостоящими блоками.

В начале февраля 1914 г. морской министр И.К.Григорович обратил внимание на нарастание в немецкой прессе откровенно враждебных выпадов в адрес России. Он не исключал, что таким образом руководство Германии готовит общественное мнение к приближающейся войне.

18 февраля (даты — по старому стилю) в «Kölnische Zeitung» появилась статья, в которой Россия прямо обвинялась в подготовке к нападению на Германию. Для дипломатии государств Антанты столь резкий выпад немецкой официальной газеты был странным. Посол в Лондоне А.К.Бенкендорф докладывал: «…Грей (тогдашний английский премьер-министр) спросил меня, могу ли я дать ему какие-либо пояснения по поводу поднятой в германской печати кампании, которой он совершенно не понимает и которая его беспокоит». О том же сообщал и А.П.Извольский из Парижа:

Кампания германских газет против России, вызванная корреспонденцией «Kölnische Zeitung» была встречена здесь всеобщим недоумением; г. Думерг (президент республики) сказал мне, что до сих пор ему еще не удалось доискаться истинных причин этого дружного похода против нас германских органов печати, но что он не сомневается в том, что поход этот был предпринят с ведома и согласия берлинского правительства

Русский посол в Берлине С.Н.Свербеев во время встречи со статс секретарем по иностранным делам фон Яговым просил воздействовать на печать, «настроение которой может способствовать лишь ухудшению наших отношений». Тот отрицал всякую причастность правительственных сфер к публикации «Kölnische Zeitung».

МИД Российской империи не спешил с официальной реакцией, надеясь, по видимому, что выпад немецкой газеты не получит слишком большого резонанса. Однако большинство российских изданий отнеслись к атаке «Kölnische Zeitung» серьезно. 20 февраля «Новое время» заявило, что неожиданно резкий, после недавних заверений германского руководства в дружеских чувствах к Россией, поворот свидетельствует о «предстоящей неизбежной войне». 22 февраля «Голос Москвы» предупредил, что положение никогда еще не было таким грозным — Германия явно решила воспользоваться благоприятным моментом. В то же время кадетская «Речь» (20 февраля) предположила, что выпад «Kölnische Zeitung» — лишь «пробный шар», который «у нас никого не смутит». К сдержанности призвала 21 февраля и другая влиятельная либеральная газета — «Русское слово».

Общественность занимали два вопроса: кто автор статьи и в чем причина внезапной атаки? Поначалу авторство публикации приписали самому германскому послу в Петербурге графу Ф.Пурталесу, но вскоре Осведомительное бюро при Главном управлении по делам печати назвало имя настоящего автора. Им оказался Ульрих, петербургский корреспондент «Kölnische Zeitung». Среди главных причин газетной кампании сразу же были названы:

1. приближающийся пересмотр торгового договора с Германией;
2. просочившиеся слухи о готовящемся внесении в Думу законопроекта о военных ассигнованиях;
3. желание самих германских и австрийских властей получить дополнительные кредиты на вооружения.

Проблема предстоящего пересмотра торгового договора с Германией широко обсуждалась в русской печати. 23 февраля «Новое время» призвало «сбросить с себя наложенную на нас в годину наших бедствий дань немцам». Серию статей, посвященных этому вопросу, опубликовал «Голос Москвы» (22 февраля, 2 и 4 марта). В радикальности подхода газета, стоявшая на страже интересов московской буржуазии, не отставала от «Нового времени»: «Пора вспомнить, что мы великая, одна из величайших по размерам держав… и нужно стараться уметь быть великой не только по пространству, но и по месту в среде других». Подчеркивая громадное значение поднятой проблемы, «Русское слово» 25 февраля опубликовало мнение ряда крупных специалистов и политических деятелей. Все они признали невыгодность для России существующего положения и рекомендовали, в качестве альтернативы, укреплять торговые отношения с Англией.

28 февраля В.И.Тимирязев, в прошлом министр торговли и промышленности, в беседе с корреспондентом «Голоса Москвы» предположил, что кампания в немецкой печати — не что иное, как попытка оказать давление на рейхстаг накануне обсуждения вопроса о выделении новых военных кредитов. К такому же выводу склонялся и посол Свербеев.

Российский МИД, вместо официального заявления, прибег к анонимному выступлению, воспользовавшись услугами самой распространенной в стране газеты «Русское слово», с редакцией которой давно были налажены неофициальные контакты. 22 февраля под заголовком «Запрос русского посла в Берлине. Мотивы кампании» появилось интервью с анонимным дипломатом, который решительно заявил: «…Лихорадочные вооружения Германии заставят русское правительство принять соответствующие меры предосторожности, и как бы ни настаивала по этому поводу германская печать, Россия от этих мер не откажется и их не уменьшит». Одновременно было сделано другое, важное заявление: «Кампания германских официозов, имеющая целью запугать Россию, может в итоге привести к совершенно неожиданному для берлинских политиков результату, а именно, к преобразованию тройственного согласия в форменный оборонительный тройственный союз». Этот проект, имевший достаточно сторонников в Петербурге, Париже и Лондоне, мог осуществиться даже скорее, чем это в Берлине себе представляли. На следующий день публикация была продолжена. Поскольку «Россия лишена возможности официально потребовать от берлинского кабинета, чтобы он отрекся в правительственном сообщении от всякой причастности к антирусским демонстрациям», российские официальные круги готовы удовлетвориться соответствующим заявлением канцлера в рейхстаге. Таким образом, через частную газету было сделано предложение, которое было неудобно адресовать официальным путем.

Но кампания продолжалась и получила новый импульс. 24 февраля одна из влиятельных либеральных немецких газет «Berliner Tageblatt» выступила со статьей, озаглавленной: «Русский сосед». Анонимный автор утверждал, будто бы Берлин и Вена беспрестанно отступали перед русскими притязаниями. Российская политика двулика: Петербург и Москва — консервативная автократия и радикальный панславизм, корректное Министерство иностранных дел и интригующая закулисная дипломатия, миролюбивый министр финансов и воинствующее офицерство, подчеркивание монархической солидарности с Берлином и Веной и братание с республиканскими заимодавцами с берегов Сены. Выход для Германии автор видел в предупредительной войне против России.

На следующий день «Русское слово» сообщило: «Русофобская кампания возобновилась сегодня с удвоенной энергией. Печать, дипломаты, генералы не стесняются обвинять сегодня Россию в самых коварных замыслах». «Русские ведомости» констатировали: «Перед нами, несомненно, сознательная обработка немецкого общественного мнения в антирусском духе, ведущаяся кругами, к указаниям которых чутко прислушиваются самые различные органы печати». 26 февраля «Речь» с сожалением отметила:

…Берлинская прогрессивная газета, орган свободомыслящих… последовал примеру своих менее совестливых собратьев и напечатал статью, ничем не уступающую статьям “Kölnische Zeitung”

Полемика ожесточилась. Обе стороны продолжали наносить друг другу удары. Германскую прессу энергично поддержали австрийцы. Печать Франции и Англии была на стороне России. 28 февраля «Русскому слову» телеграфировали из Парижа: «Здешняя печать, подробно воспроизводя отклики русской печати по поводу поднятой германскими газетами русофобской кампании, замечает, что Берлин получил со стороны русского общественного мнения… единодушный отпор. В подобных приемах Германия, — говорят французские газеты, — до сих пор была избалована удачей, но теперь она потерпела фиаско». Посол во Франции Извольский писал Сазонову: «И разговоров моих как с политическими деятелями, так и с лицами различных общественных слоев я вывожу заключение, что… инициатива петербургского корреспондента «Kölnische Zeitung» не только не причинила никакого ущерба нашим интересам, но, напротив того, оказала нам некоторую услугу». Под влиянием «газетной войны» произошли сдвиги и в настроении английского общества. Посол Бенкендорф докладывал:

Не быть бы счастью, да несчастье помогло — это подняло даже апатичное английское общественное мнение. Включая германофилов, нет ни одного голоса, который не считал бы ответственной Германию и только Германию… Еще раз повторяю, с нашей специальной англо-русской точки зрения ничего не могло случиться более кстати

С провозглашением германской печатью лозунга «предупредительной войны» газетная кампания вступила в новую фазу. Русские газеты завели постоянную рубрику: «Россия и Германия». В статьях детально разбиралось состояние армий России и Германии, Антанты и Тройственного союза. Публиковались прогнозы относительно исхода военного столкновения. Противостояние достигло такого уровня, что всерьез обеспокоило правительства обеих стран. Последовали меры по свертыванию кампании. Однако попытки Свербеева побудить Ягова отмежеваться от статьи в «Kölnische Zeitung» успеха не имели.

27 февраля Сазонов дал корреспонденту венгерской газеты «Az Est» интервью, решительно отмежевавшись от резких выступлений прессы: «Газетными сообщениями волноваться не следует. Здесь роли распределены раз навсегда. Газеты рассуждают, правительства действуют. А так как рассуждения газет никогда не совпадают с соображениями правительств, то, очевидно, и в настоящем случае правительства должны думать совершенно иначе, чем думают газетные алармисты». В печати это заявление расценили как стремление отстранить общественность, а также Думу, от участия в решении жизненно важных вопросов.

По странному совпадению одновременно с успокаивающим выступлением Сазонова со страниц «Биржевых ведомостей» (27 февраля) раздалось: «Россия готова». Статья не имела подписи, но, по общему мнению, ее вдохновителями были высшие военные сферы, вплоть до министра Сухомлинова. Националистически настроенные органы печати приветствовали это заявление. «Голос Москвы» писал 2 марта:

Насколько г. Сазонов нерешителен, насколько он трепещет при одной мысли об “ужасных бедствиях войны”, настолько статья… решительна и определенна

28 февраля посол Свербеев заверил Ягова, что русские официальные сферы не причастны к статье в «Биржевых ведомостях». В тот же день германский посол Пурталес был принят Сазоновым. В результате обоюдных мер страсти поутихли. Отдел печати российского МИД в начале марта констатировал:

Французская печать с удовольствием отмечает, что статья “Биржевых ведомостей” и вслед за ней более умеренная статья “России” вызвали официальное сообщение германского правительства, напечатанное в “Северо-германской газете”, которое, вероятно, положит конец полемике

Русско-германская «газетная война» начала 1914 г. показала, как близко человечество подошло к роковой черте. Со стороны Германии она может рассматриваться как психологическая подготовка населения к готовившейся схватке. Именно она выступила зачинщиком мировой войны, которая началась после убийства эрцгерцога Фердинанда. В то же время правительство России через прессу приложило все усилия, чтобы консолидировать население страны в интересах победы над врагом.