Взаимоотношения Боспора и Рима в конце I в. н. э.
В конце I в. н. э. на Боспоре сложилась наиболее благоприятная для Рима обстановка. Боспор полностью зависел от Империи: сказывались последствия Митрдатовых войн. Боспорские правители лично получали инвеституру в столице Империи.
Полемон I Понтийский был внесен в список «друзей и союзников римского народа» через четыре года после вступления на престол и признания его Римом царем Боспора. Он по праву считался одним из самых верных вассалов Рима: чего только стоило переименование столицы царства из Пантикапея в Кесарию, а Фанагории – в Агриппию. Его постоянно поддерживал римский флот. Интересно сообщение Страбона
Все азиатские меоты были подвластны частью владетелям торгового центра на Танаисе, частью же – боспоранам. Однако иногда то те, то другие поднимали восстание против своих властелинов. Нередко правители боспоранов захватывали области вплоть до Танаиса, в особенности же последние их владыки: Фарнак, Асандр, Полемон…
Из этого сообщения следует, что Танаис всегда был естественным конкурентом боспорских царей, и его разрушение Полемоном в 8 г. до н. э. было закономерным итогом долгой борьбы.
Тот же Страбон сообщает:
Это был общий торговый центр азиатских и европейских кочевников с одной стороны, и прибывающих на кораблях с Боспора – с другой; первые привозят рабов, кожи и другие предметы, которые можно найти у кочевников, последние в обмен доставляют вино, одежды и другие предметы культурного обихода
Каково же было положение Танаиса после разрушения его Полемоном и как долго он находился в этом положении?
Прежде всего, следует вспомнить, что еще во время Митридата Евпатора, который устроил «Эффескую вечерню», элитные части боспорско-потийской армии формировались из римских перебежчиков, следовательно, строились по римскому образцу и действовали согласно римским воинским традициям.
В дальнейшем, по мере подчинения Боспора Империи, роль римских воинских традиций в боспорской армии должна была неуклонно возрастать.
Еще в конце XIX века ученые, изучая памятники, связанные с присутствием римской армии в Испании, обратили внимание на упоминаемый на межевых камнях термин «Prata legionis». Затем подобные памятники, а также и упоминающиеся «territorium legiones» были обнаружены во многих других регионах. О принудительном порядке освобождения завоеванных земель от местного недружественного населения и использования ее для выпаса скота говорит Тацит. Даже после ухода легиона его «Prata» нередко оставалась в ведении военных: передавалась наследующей крепость вспомогательной части или созданной на месте лагеря ветеранской колонии.
Если боспорские войска следовали римским традициям (а Полемона I в пору его походов деятельно поддерживал римский флот), то вполне уместно предположить, что территория давнего соперника Боспора Танаиса могла и должна была попасть под категорию «territorium legionis». Хотя соперник и был уничтожен, но это место являлось стратегически важным и оставлять его было бы крайне неблагоразумно. Во-первых, это был широко известный центр торговли, (а, следовательно, он мог использоваться как центр снабжения армии). Во-вторых, географическое положение Танаиса, который находился в тылу всех городов Боспора, так что из него в любое время могла быть направлена карательная экспедиция. Возможно, тот факт, что больше никогда ни один боспорский город не выступил против Рима, объясняется размещением в округе Танаиса крупного воинского формирования на стационарной основе.
Далее, с формированием лимеса, появилась возможность перекрыть места впадения рек в Меотиду, что блокировало вражеские действия и пресекало пиратство местных племен, которое вкупе с похищением людей, продажей их в рабство или отпуском за выкуп являлось бичом того времени. После Полемона I римское влияние на Боспоре усиливалось.
Страбон пишет: «Действительно, боспорские племена подвластны римлянам, а кочевники из–за отсутствия согласия с другими племенами ни на что не пригодны и требуют только охраны» . Каковая, очевидно, и была им предоставлена. В середине I в. н.э. римляне высаживаются в Крыму под командованием Дидия Галла и Юлия Аквилы для утверждения Котиса на Боспорском троне и действуют там 4 года.
Состав экспедиционного корпуса был не менее легиона, а вместе со вспомогательными войсками достигал 7 — 8 тысяч человек. Согласно Тациту, войско остановилось в трех днях пути от Танаиса. Вполне вероятно, что оно могло соединиться с войском, располагавшимся в Танаисе. За успех в этой компании Юлий Аквила был удостоен преторских отличий. Иосиф Флавий писал о боспорцах и народах вокруг Меотиды, которых держат в подчинении тремя тысячами пехотинцев и сорока кораблями. При Котисе I несколько римских когорт были размещены в городах Боспора. В конце I в. н.э. здесь был создан крупный укрепленный центр Харакс. Римское присутствие и власть нарастали. В 63 году н.э. Боспор был включен в состав провинции Вифиния — Понт. Последующие цари Боспора были покорными вассалами империи. В конце первого века Боспору была поручена охрана границ и защита Херсонеса.
Во II в. н.э. боспорские войска действуют в составе римской армии: Боспорская ала в Дакии, Боспорская когорта — в Армении, в Малой Азии против алан — боспорские лучники и копейщики. В составе паннонской армии находились I и II боспорские когорты.
Танаис — форпост Римской империи
Одновременно происходило и повсеместное укрепление границ империи и формирование лимеса. В связи с этим интересно рассмотреть строительные надписи, найденные в Танаисе. У них существуют две характерные особенности, отличающие их от надписей подобного рода, найденных в других городах. Первое: практически во всех надписях подчеркивается, что сооружение разрушилось от времени. Второе: странная форма обращения — от неперсонифицированного субъекта — «для города и купцов», «для эмпория».
Вкупе с упоминанием высших военных магистратов и высших чинов Боспорского царства все это производит достаточно сильное впечатление. Город не был восстановлен после Полемона и в течение века стоял заброшенным. В это время контроль над местностью осуществляли воинские части, стоявшие, очевидно, неподалеку от развалин Танаиса и являвшиеся частями лимеса, – именно они были заинтересованы в восстановлении города, являвшегося традиционным торговым центром на стыке степной и античной цивилизаций.
Следы пребывания воинских частей обнаружены у устьев рек Самбек и Мокрый Чалтырь. Совершенно очевидно, что требуются дополнительные исследования для поиска воинских стоянок, а также порта, который не мог находиться в Танаисе по ряду существенных причин. Рассмотрим эту предпосылку, обратившись к первоисточникам. Полибий писал:
Мы утверждаем, что Понт издревле заносится (илом), а со временем и Меотида, и он будут совершенно заилены, если, конечно, в этих местностях останутся те же природные условия и причины заноса будут действовать постоянно… Занесение Меотиды представляет уже осуществившийся факт: глубина ее наиболее глубокой части достигает только пять или семь оргий, почему плавание по ней уже невозможно для больших судов без лоцманов
Упоминает об этом явлении и Аристотель в «Метеорологике». Действительно, у берегов Меотийского озера речные наносы настолько разрослись, что теперь купцы отправляются туда на судах гораздо меньших размеров, «нежели лет шестьдесят тому назад».
В связи с находками монет на Лисьем острове и находками в других частях горла Дона можно сделать вывод, что географический ландшафт не изменился со времен античности. И даже средние римские либурны длиной тридцать метров, шириной пять метров (плюс размах весел) и тоннажем 80 – 100 тонн не могли заходить в Мертвый Донец. Очевидно, суда стояли на рейде при входе в море, а оттуда производилась разгрузка малыми судами. Подобный способ разгрузки еще в XIX веке можно было наблюдать в Таганроге. Следовательно, порт следует искать в русле Старого Дона при выходе в море.
Итак, во II – III веках нашей эры Танаис интенсивно перестраивался и укреплялся, что вполне соответствовало общей политике империи. В отличие от прежнего города, при планировке которого использовались принципы эллинской живописно– планировочной структуры, теперь применялись инженерно–фортификационные структуры, свойственные римской военной архитектуре — архитектуре прямых линий и утилитарных форм. Руководил строительством римский архитектор Аврелий Антонин. Для того чтобы выдержать план четырехугольника, старые оборонительные стены не только не восстанавливались, но и подвергались полной разборке, а также разбирались дома и усадьбы, мешавшие строительству стен или загораживающие доступ к ним. Эти работы были обусловлены общим ухудшением обстановки на границах империи и укреплением в связи с этим зоны лимеса.
Исследователь римской армии Г. Альфельди писал: «В конце III века римская армия, слившись с местным населением пограничных территорий, обособилась от гражданского общества остальной части империи». Тенденция к местному формированию легионов проявилась прежде всего на востоке, и к III веку совершенно стерлась грань между легионами и вспомогательными войсками.
В результате реформ Септимия Севера была установлена обязательная военная служба для детей ветеранов в пограничных провинциях и принудительная служба для жителей тех территорий, которые не могли платить налоги в денежной форме. Реформы Септимия Севера способствовали отрыву легионеров, сраставшихся с жителями приграничных провинций от остального населения империи. И в силу своей отделенности от остальной империи, пограничные легионы стали последним оплотом античной цивилизации.
В свете изложенного выше, представляется, что вновь возникший после запустения в I в. н.э. Танаис не погиб в результате штурма и разрушения его варварами, как обычно принято считать, а был подвергнут организованной эвакуации расположенного здесь воинского контингента на судах эскадры, точно так же, как в сороковые годы III века Рим вынужден был вывести ряд гарнизонов из Крыма (за исключением Ольвии и Херсонеса), сокращая зону лимеса и выравнивая линию обороны империи под натиском варварских племен.
